Ж.-Э.Клансье "Детство и юность Катрин Шаррон"Детская литература 1971 Рис.И.Ильинского формат 60x901/16 тираж 75 000
Воспользуюсь чужим отзывом, потому что лучше сказать мне вряд ли удастся.
А то, что спать некогда, работать надо весь день, да и часть ночи прихватить, так это нормально, это у всех так.
И читатель уже готов предположить, что перед ним одна из бесчисленных повестей про "бедных, но честных", которые лучше нехороших "богатых". Как "Серебряные коньки"Мэри Додж .
Но нет, здесь что-то другое...
Школа здесь обязательна (спасибо Наполеону), но со времён Наполеона прошло 70 лет, а образование для простонародья всё ещё остаётся формальностью: отбывают мальчишки четырёхлетний срок за партой, и выходят, не умея читать! Почти никто...
Более того, эти ФРАНЦУЗСКИЕ дети не говорят по-французски! Если их спросят "по-городскому"хотя бы "как тебя зовут" - они совершенно теряются.
Значит, весь их мир ограничен несколькими окрестными фермами. И братья Катрин мечтают вырасти, чтобы пойти в солдаты: хоть так повидать мир.
А сама Катрин... правдами и неправдами девочек спасают от школы. Даже её замечательный, любящий отец искренне не понимает: зачем их учить? Вся логика крестьянской жизни приводит к тому, что девочки лишние. Лишние в семье, лишние на этом свете. Любить, жалеть их можно и нужно, но смешно возлагать на них какие-то надежды.
И не нашлось ни одного грамотея, кто спас бы семью от разорения. От переезда в город и от погружения там в полную нищету. И после того, как мама в отчаянии продаёт последнее своё богатство - свои невероятные волосы, одна за другой рождаются ещё две девочки!
История выживания семьи насыщена подробностями, которые выдумать невозможно.
Вот к Катрин проникается симпатией мальчуган по имени Орельен. Прибегает и суёт ей то несколько су, то булку, то целую курицу, и уверяет, что зарабатывает хорошо, а одному ему надо так немного! И почему-то не любит, когда при нём осуждают воришек, побирушек, или когда хвалят богачей, подающих милостыню.
Наконец Катрин застаёт своего друга на паперти. Он... побирается! Для неё. И воровал для неё, чтобы ей было чуть полегче кормить сестрёнок после смерти матери.
Любовь? Но эти "влюблённые"в возрасте Кая и Герды...
А как страдает братец Франсуа, что сломал ногу, и если поправится, то очень нескоро! И не то плохо, что солдатом ему не стать, а то, что сейчас, каждый день, он не может зарабатывать. Попробовал резать по дереву - получилось, да ещё как здорово!
Девочка по имени Амели кажется Катрин существом загадочным: она всегда одна. Ни с кем не дружит, нечасто выходит из дома, всё что-то вышивает у окна. Осмелилась, подошла, попросила показать. Чудо... ТАК вышивать-это талант редчайший. А почему одна? Родители очень боятся, что маленькие воришки испортят им дочку, стараются не выпускать её на улицу...
САМОЙ ПРЕКРАСНОЙ кажется Катрин дочка местного барона Эмильенна.
Когда Катрин предложили поработать в баронском замке, она полетела туда, как на крыльях, спеша увидеть эту небожительницу! А небожительница её прогнала из парадной комнаты, от пианино.
Высокомерная?
Да, так можно подумать. Эмильенна считает наглыми и невоспитанными грязнулями всех, кто "не её круга". И готова убить одним взглядом детей, пожирающих глазами ЕЁ пирожные, накрытые в саду. Не понимает, что дети за оградой просто НИКОГДА не ели досыта. Действительно не понимает...
Но как же она хочет привязаться хоть к кому-нибудь, ведь всё её общество - это слабоумный братец. И привязывается она к маленькой служанке. Решает её осчастливить - сделать своей компаньонкой!
Катрин о таком счастье и мечтать не могла, но что-то ей мешает принять предложение... Сама себе не может объяснить, что именно, только чувствует, что прекрасная барышня под настроение её примет, под настроение прогонит. И в самом деле, в ответ на вежливый отказ, барышня истерично визжит: "Неблагодарная тварь!"
И снова остаётся в обществе братца.
Изредка на страницах появляется ещё один интересный персонаж - дядюшка Батист. У него в кармане всегда есть фарфоровая чашечка, "похожая на венчик цветка". Дарит их тем, кого хочет утешить. И Катрин такую подарил. Уверяет, что делает их сам, но как можно в это поверить, если у него такие огромные ручищи?! И вдруг дядюшка Батист предлагает Катрин место на фарфоровой фабрике! Сама, своими глазами девочка видит рождение чуда, и даже участвует в нём - приклеивает к чашечкам ручки.
Но "приклейщик"не профессия, а художником по фарфору дано стать не каждому. И когда подружку Амели приглашают вышивальщицей в ателье, она просит взять и Катрин - ученицей. Это - профессия!
Катрин уже пятнадцать. И семья сознаёт, что спасением, самой жизнью обязана ей. Устроили праздник, нарядили, любуются, как ещё недавно любовались её красавицей - мамой. А девочка с грустью думает, что так и некогда ей было научиться читать...
В детстве книга о Катрин Шаррон была у меня одной из самых любимых, читанной-перечитанной. Симпатия к героине мешалась с досадой на ее одержимость холодной гордячкой Эмильенной и слепоту к застенчивой привязанности Амели и самоотверженной любви Орельена. И очень хотелось узнать, что же ждало дальше маленькую компанию из Ла Ноайль, связанную узами крепче кровных.
В начале 1980-х по телевидению прошел французский мини-сериал "Черный хлеб". Не сразу в нем узналась история из детской книги: "Детство и юность Катрин Шаррон"– это компиляция эпизодов из романов "Черный хлеб"и "Королевская фабрика", первых двух частей четырехтомной эпопеи Клансье. Сериал, хоть и небольшой, все же передал тетралогию полнее, подробнее, на бо́льшем временном отрезке. К сожалению, мне толком не удалось посмотреть фильм, больше его не повторяли, и я так и не знаю, как сложилась судьба повзрослевшей Катрин.
Хотя нет – знаю. Золушка не стала принцессой, а осталась простой работницей, чье единственное сокровище – жизненная стойкость да роскошные, как у матери, косы. Она прожила трудную жизнь без сказочных чудес, но со многими утратами и немногими радостями.
Ее звали Мари-Луиза и она была бабушкой Жоржа-Эммануэля Клансье.
Мари-Луиза с сестрой
В 7 лет Жорж с изумлением узнал, что его бабушка Луиза, душа семьи и великолепная рассказчица, неграмотна. Тогда он решил научить ее читать. На занятия – урывками, в свободное время - ушло два года. Первую свою книгу Мари-Луиза прочла, когда ей было за пятьдесят. Успех педагогических усилий не заставил внука возгордиться: "Я научил ее читать, она научила меня жизни". Мальчик упивался рассказами бабушки: о счастливых днях детства на ферме и нищете улиц богом забытого местечка Сен-Ирье, где те, кому повезло, работали на фарфоровой фабрике, а неудачники пробавлялись мелким воровством. О чуде из чудес - железной дороге, и скромных домашних праздниках; о былом быте и обстановке, уже ушедших, непривычных; о семье, соседях, друзьях, любовь и признательность к которым не угасла с годами. Клансье говорил, что прожил два детства - собственное и неграмотной дочери безземельного крестьянина, родившейся в 1873 году.
"Когда я вырос, воспоминания эти вновь вспыхнули передо мной с неодолимой силой. Меня мучил страх, что может бесследно исчезнуть память об этой удивительной женщине, перед которой я благоговел, о ее близких, о том, что было ей дорого,обо всем том времени. Я испытал страстное желание сохранить хотя бы на страницах книги эхо, отголосок того, что я знал; я хотел вдохнуть подлинную жизнь в эти рассказы, которыми я грезил в детстве".
Первый роман из задуманной монументальной фрески, "Черный хлеб", вышел в 1956 году. Бабушка Луиза еще успела прочесть рукопись, но до выхода книги не дожила: Клансье два года не удавалось найти издателя для романа о бедняках Лимузена – не самой увлекательной темы для читающей публики, что уж. Клансье к этому времени был уже состоявшимся поэтом и писателем, но новая книга пробивала себе дорогу с трудом. Успех романа и вправду оказался весьма умеренным, но Клансье не отступился. Через год вышла вторая часть, затем еще два романа об "усталых людях на пыльной дороге, достойных великой любви".
Судьба Катрин – центральная тема трех первых романов тетралогии, "Черный хлеб", "Королевская фабрика"и "Флаги города", основанных на воспоминаниях бабушки писателя и охватывающих период с 1870-х до конца Первой мировой войны. Заключительный роман, о Второй мировой войне и французском Сопротивлении, отражает опыт самого Жоржа-Эммануэля Клансье. Косвенно к "Черному хлебу"примыкают вышедшие позднее книга очерков "Повседневная жизнь в Лимузене в XIXв."и цикл стихов "Земля памяти".
В старой деревне, куда не ведет ни одна дорога, у подножия башни,
на которую всей своей тяжестью валится время,
В подслеповатом краю, где в оврагах блуждают натужные вздохи крестьян,
В краю монотонных полей, от века засеянных рожью,
В этом царстве туманов, колючек, камней,
В этой глухой деревушке, обделенной судьбою,
В этой немой борозде, проведенной свеченьем луны, похоронена память моя.
Все же настоящую популярность принес "Черному хлебу"тот самый мини-сериал. Социальная драма, снятая в 1974-75 годах целиком в провинции Лимузен, не так уж сильно изменившейся за прошедшее столетие, оказалась неожиданно универсальной и близкой зрителям.
Сериал успешно демонстрировался в разных странах, на волне популярности была переиздана тетралогия Клансье. На этот раз книги нашли свою аудиторию, были хорошо приняты во Франции и переведены на несколько языков.
Фильм, как и роман, был посвящен памяти Мари-Луизы: он открывался фотографией пожилой женщины с закадровым комментарием: "Это моя бабушка. Без неё я не смог бы написать эту книгу... "