В комментариях к посту о зарубежных иллюстрациях рассказов Веры Чаплиной (http://kid-book-museum.livejournal.com/550998.html#comments) зашел разговор о чрезмерной условности большинства из них. И о преимуществе более реалистических и в чем-то даже «натуралистических» рисунков Георгия Никольского, настоящего «профи» анималистического жанра, чья свободная и в чем-то не менее условная манера была основана на блестящем знании натуры и мастерском владении средствами ее передачи.
Но вот что интересно: эта точка зрения убедительна в отношении именно зоопарковских рассказов Чаплиной, в центре каждого из которых – портрет – фигура, характер и поведение редкого, необычного животного в пространстве искусственной для него среды. Здесь анималистическое мастерство иллюстратора несет очень большую содержательную нагрузку.
А в дачных рассказах Чаплиной обыкновенные животные и птицы встречаются людям в обычном загородном пейзаже, и в центре повествования оказывается сам факт их случайной встречи – немного странной и почти всегда забавной. Нужен ли иллюстрациям таких историй анималистический реализм?
На этот вопрос попробуем ответить после просмотра рисунков из немецкого издания рассказов Веры Чаплиной из цикла «Случайные встречи»
К рассказу «Лесная кормушка»:
![]()
«…Не думайте, что Слава был хороший лыжник, совсем нет! Он ходил так медленно, что все ребята дразнили его «тихоходом». Но Слава не обижался. Не для того, чтобы стать лыжником-чемпионом, отправлялся он в лес.
Он шёл тихо, не торопясь, ко всему приглядывался, прислушивался...»
![]()
«…Поползень совсем оправился и теперь смело летал по комнате, лазал по книгам и всюду совал свой клюв. Очевидно, он был голоден и разыскивал, чем бы поживиться. Слава поставил ему на шкаф блюдечко с водой, рядом насыпал семечек, и поползень, не ожидая приглашения, сразу принялся за еду. Наелся, а потом, как и в лесу, стал делать запасы. Он засовывал семечки в страницы книг, прятал в занавески, за картины, затем неожиданно сел к маме на голову и начал совать ей семечки в волосы. То-то было смеху!..
Почти всю неделю прожил поползень у Славы. За это время он вполне освоился со своим новым местом и ничего не боялся. Смело таскал с тарелок еду или купался в блюдечке с остывшим чаем... Словом, вёл себя так, будто прожил в доме всю свою птичью жизнь. А потом случилось непредвиденное: мама открыла форточку, чтобы проветрить комнату, и поползень улетел…»
![]()
Die Igel in der Hundehutte (Ёж в собачей конуре)
Издательство «Der Kinderbuchverlag», Берлин, 1980 (+ переиздания 1983 и 1987 гг.)
Перевод Dieter Pommerenke. 86 стр.
Художник Erdmut Oelschlaeger
Продолжение здесь: http://vchaplina-arhiv.livejournal.com/22546.html
.
Но вот что интересно: эта точка зрения убедительна в отношении именно зоопарковских рассказов Чаплиной, в центре каждого из которых – портрет – фигура, характер и поведение редкого, необычного животного в пространстве искусственной для него среды. Здесь анималистическое мастерство иллюстратора несет очень большую содержательную нагрузку.
А в дачных рассказах Чаплиной обыкновенные животные и птицы встречаются людям в обычном загородном пейзаже, и в центре повествования оказывается сам факт их случайной встречи – немного странной и почти всегда забавной. Нужен ли иллюстрациям таких историй анималистический реализм?
На этот вопрос попробуем ответить после просмотра рисунков из немецкого издания рассказов Веры Чаплиной из цикла «Случайные встречи»
К рассказу «Лесная кормушка»:
«…Не думайте, что Слава был хороший лыжник, совсем нет! Он ходил так медленно, что все ребята дразнили его «тихоходом». Но Слава не обижался. Не для того, чтобы стать лыжником-чемпионом, отправлялся он в лес.
Он шёл тихо, не торопясь, ко всему приглядывался, прислушивался...»
«…Поползень совсем оправился и теперь смело летал по комнате, лазал по книгам и всюду совал свой клюв. Очевидно, он был голоден и разыскивал, чем бы поживиться. Слава поставил ему на шкаф блюдечко с водой, рядом насыпал семечек, и поползень, не ожидая приглашения, сразу принялся за еду. Наелся, а потом, как и в лесу, стал делать запасы. Он засовывал семечки в страницы книг, прятал в занавески, за картины, затем неожиданно сел к маме на голову и начал совать ей семечки в волосы. То-то было смеху!..
Почти всю неделю прожил поползень у Славы. За это время он вполне освоился со своим новым местом и ничего не боялся. Смело таскал с тарелок еду или купался в блюдечке с остывшим чаем... Словом, вёл себя так, будто прожил в доме всю свою птичью жизнь. А потом случилось непредвиденное: мама открыла форточку, чтобы проветрить комнату, и поползень улетел…»
Die Igel in der Hundehutte (Ёж в собачей конуре)
Издательство «Der Kinderbuchverlag», Берлин, 1980 (+ переиздания 1983 и 1987 гг.)
Перевод Dieter Pommerenke. 86 стр.
Художник Erdmut Oelschlaeger
Продолжение здесь: http://vchaplina-arhiv.livejournal.com/22546.html
.