Б.Иртышский, Е.Дульнев, В.Корнев "Атаман Пузырь"Томское книжное изд-во 1960
рис.В.Г.Гроховского
формат 84x108 1/32
тираж 75 000
Первое издание этой повести вышло в 1935 году в довольно своеобразных обстоятельствах: книга была написана, сверстана и напечатана воспитанниками Томской трудовой коммуны ОГПУ, созданной как "молодежное отделение"Сиблага на месте нынешнего города Северска. Авторы ее рассказывали о том, что знали - о себе, беспризорной
шпане, и исправительно-трудовой колонии, в которой из атаманов делали бригадиров. Мне кажется, повесть была написана под влиянием вышедших несколькими годами ранее "Педагогической поэмы"и "Республики ШКИД", но более всего - фильма "Путевка в жизнь", некоторые эпизоды которого легко узнаются на страницах книги томских коммунаров. Правда, сами авторы "Атамана Пузыря"утверждали, что толчком к написанию повести послужила самодеятельная книга иркутских ребят (видимо, "База курносых"). Литературные достоинства "Атамана Пузыря"невелики, и книга интересна, скорее, как отражение той эпохи.
Материалы по Томской трудкоммуне, известной также под названием "Чекист", оставляют противоречивое впечатление.
"Чекист"был создан как трудовой коллектив молодежи Сиблага ОГПУ в 1933, буквально на пустом месте: строительство коммуны велось преимущественно силами заключенных Сиблага и самими воспитанниками. В одной из первых партий прибыли подростки из московской исправительной колонии, устроившие в ней дикий и
бессмысленный бунт малолетние урки. Среди них были и будущие авторы "Атамана Пузыря". Один из них, Виктор Корнев, вспоминал: "На товарной станции нас погрузили в вагоны с решётками. Охрана усиленная. Поезд тронулся. Дорога оказалась длинная. Никто не знал о своей дальнейшей судьбе, предполагали, что везут на Колыму, на Соловецкие острова."Ему вторит Сергей Корочкин, прототип одного из главных героев повести Витьки Золотого: "Меня привезли в колонию в 33-м из Даниловского детприемника-распределителя г.
Москвы вместе с другими беспризорниками в эшелоне под замками, с конвоем. Мне было 14 лет... По периметру, окруженному деревянным забором с колючей проволокой, на вышках стояли часовые, на входе также была охрана."Бок о бок с беспризорниками и малолетними уголовниками в коммуне находились и оставшиеся без родителей дети репрессированных спецпереселенцев, и дети вольнонаемных сотрудников.
Начальные главы повести, рассказывающие о первых днях трудкоммуны, практически документальны, хотя авторы довольно сильно романтизировали и смягчили ситуацию. Полураздетая, голодная, распущенная орда наводила ужас на немногочисленных воспитателей и местных жителей. Письмо одного из воспитателей полно отчаяния: "Здесь и блатяки и урканы, майданщики и честные ребята. Сейчас есть два летних барака, в них 1000 человек. В бараках грязь вершка на 2, не меньше, топчанов нет, соломы нет, спят на голом грязном полу, друг на дружке, столовая всего вмещает 100 человек, <...> в очередях уже двоих задавили насмерть, многие ребята босые, нет рубашек, кто в одних кальсонах, здесь шпана чесоточная, просто скелеты, в Томске 3-й день снег, грязь по колено, у нас что-то невероятное, участок не огорожен, вследствие плохой организации питания многие остаются голодом, бродят по улицам Томска, на базаре загоняют манатки, воруют у населения картошку пекут её, воруют капусту, терроризируют население, обирают прохожих... На сегодня ничего похожего на коммуну нет, есть пока банда, сегодня мы вечером уезжали на совещание, без нас сотворилась драка, 3-х человек порезали."
Надо отдать должное сотрудникам ОГПУ: регулярные инспекции и ревизии помогли довольно быстро наладить быт и воспитательно-трудовую деятельность коммуны. Воспитанники "Чекиста"не могли похвастаться оптико-механическим заводом, как макаренковцы, или бурным журнальным творчеством, как шкидцы. В "Чекисте"обучались более
прозаичному сапожному ремеслу и изготовлению простеньких музыкальных инструментов. Производство было плохо организовано, мастерские зачастую гнали брак, заработки ребят и условия жизни в первые годы существования коммуны оставляли желать лучшего.
И все же к 1939 году "Чекист"превратился в развитый самоокупающийся комплекс, имевший, помимо мастерских, молочную ферму и крольчатник, отряд самоохраны, пожарную службу, конный обоз, гараж, лесопилку, парашютную вышку. Работала средняя школа и ФЗУ, библиотека, технические кружки, клуб, лучшая в Сибири летняя эстрада. Были свои жонглеры, акробаты, певцы, чтецы, духовой оркестр, джаз. В 1936 году в Москве состоялся смотр художественной самодеятельности 16 коммун и колоний страны. Коммуна "Чекист"заняла первое место. К воспитанникам коммуны приезжали артисты: Леонид Утесов, Дмитрий Покрасс, Вадим Козин, Изабелла Юрьева. Управлялась коммуна собранием коммунаров. К 1939 году воспитанники занимали практически все должности в главных учреждениях "Чекиста"и сами становились воспитателями.
Для многих бывших беспризорников и правонарушителей коммуна действительно стала путевкой в нормальную жизнь. Но были и те, для кого трудкоммуна Сиблага осталась тюрьмой, кто с содроганием вспоминал проведенные здесь дни.
Авторы "Атамана Пузыря"сохранили о коммуне добрые воспоминания, и вряд ли стоит сомневаться в их искренности. Мы же, читая их книгу сейчас, невольно обращаем внимание на ответное письмо Максима Горького, где рядом со словами "новая жизнь"стоит слово "концлагерь":
"За всю историю человечества никогда, нигде в мире не было власти, которая ставила бы целью своей работы воспитать весь трудовой народ, указать ему пути к созданию новых условий жизни и труда... Особенно трудно воспитать молодежь - беспризорников, правонарушителей. Однако чекистам удается достигать в этой работе отличных успехов, - это я хорошо вижу по работе ГПУ в концлагерях, в колониях, коммунах, вижу по таким фактам, как ваша книжка."
