М.Скороходов "Северные робинзоны"Северо-западное книжное изд-во, Архангельск 1965
Рис.Н.И.Кислякова
формат 60x84 1/16
тираж 30 000
"У меня не мог попасть от дрожи зуб на зуб. А эти совы, волки! Да и что будет дальше? Скоро ли и как мы устроимся? Соли не станет! Воды и теперь уже нет! <...> Я даже принялся читать Робинзона, которого унес с собою из дому даже в лес, как друга и наставника. Но Вася остановил меня.
- Не стоит, Сергей Александрович, только время потеряем, - сказал он, - у него место и природа была одна, а у нас другая, и научить он нас ничему не может. Давайте лучше сами придумаем, как быть."
Этот отрывок из "Робинзона в русском лесу"Ольги Качулковой можно было бы поставить эпиграфом к любой отечественной робинзонаде. Суровый климат придает историям о вынужденном отшельничестве дополнительный драматизм, вспомнить хотя бы показанных в сообществе "Берунов"З.Давыдова или недавно переизданную повесть Николая Внукова "Один". "Северным робинзонам"Михаила Скороходова приходится выживать в условиях Заполярья. Художественные достоинства повестей, на мой взгляд, довольно скромные, но изъяны повествования скрашиваются приключенческим сюжетом и увлекательными деталями приполярной жизни, с которыми автор знаком не понаслышке.
После окончания Литинститута Михаил Скороходов в течение нескольких лет жил на Крайнем Севере, работал работал в редакции газеты "Полярная звезда"на Диксоне, был корреспондентом ТАСС в Архангельске. В 1967 году вместе со своим другом, потомственным помором, Скороходов совершил невероятный переход на небольшом деревянном карбасе древним поморским путем вдоль берега Ледовитого океана, по волокам через Канин и Ямал, из Двины в Обскую губу и далее - в легендарную "златокипящую"Мангазею. Эту экспедицию Скороходов описал в документальной повести "Путешествие на "Щелье". Впоследствии подобный маршрут многие пытались повторить, но без особого успеха. Цель путешествия была достойна любого почитателя Стивенсона, Мелвилла и Хейердала: "Я прожил на Севере пятнадцать лет, написал о полярниках несколько книг и решил вернуться в родные края, уехать из Архангельска в Казань, там рядом город Чистополь, в котором я родился, и Кама, единственная река, впадающая в мое сердце. На прощанье хотелось посмотреть на "фасад России"и написать книгу о нашем путешествии, в основном для мальчишек."
Повести, вошедшие в сборник "Северные робинзоны", рассказывают о событиях вымышленных, хотя в основе их лежат многочисленные невыдуманные истории испытаний Севером.
Завязка повести "Остров Космонавтов"немного напоминает "Последний дюйм": отец-летчик, доставляющий грузы из Архангельска в геологические партии, берет с собой в очередной рейс сына-подростка. Оба рассчитывают порыбачить на таежных речках. Гроза заставляет сделать аварийную посадку на безвестном островке посреди бескрайней болотистой тундры. Самолет разбит, мальчик повредил ногу, до ближайшего жилья триста километров. Отцу и сыну придется зимовать на островке посреди болота, бедном дичью и рыбой. Самое впечатляющее в повести - это не подготовка к зимовке, не освоение охотничьих навыков, а то, как отец неустанно поддерживает в мальчике уверенность, что они справятся с лишениями и непременно дойдут до обитаемых мест, как ежедневно заполняет его время физическими и интеллектуальными упражнениями, как не дает ему и себе впасть в уныние, незаметно воспитывая в сыне мужество и стойкость.
Вторая робинзонада сборника, "Дым над островом", рассказывает о молодом охотнике Сергее Окулове, ушедшем на промысел нерпы. Увлекшись охотой, он не заметил, как льдина оторвалась от припая. Долгий дрейф в арктических водах закончился на безжизненном скалистом островке, на котором Сергей решил устроить зимовку.
Как в любой классической робинзонаде, самые захватывающие страницы повести посвящены изобретательному обустройству быта на пустом месте и опасностям, подстерегающим расслабившегося было островитянина. Добавляет колорита и арктическое своеобразие: тягостная полярная ночь, мертвая шхуна, уносимая дрейфующим льдом, следы неведомых предшественников: "... сошел со льда... Никофор Боткин... маялся четырнадцать ден..."И неистовая радость при виде первого солнечного луча, бурная, торопливая весна, когда каждый клочок суши превращается в цветущие лужайки, на берегу часами нежатся нерпы, на скалах горланит птичий базар, непуганые лемминги кишат под ногами, а над морем кружат розовые чайки, легкие как лепестки.
